HOME | PEOPLE | BOOKS | RECIPES | E-BOOK | ALBUM | LOST HOUSE | SQUAW VALLEY | VIDEOS | PORTFOLIO

ПОИСКИ И НАХОДКИ

ПОТЕРЯННЫЙ ДОМ. ПОЧТИ ДЕТЕКТИВНАЯ ИСТОРИЯ

Да, история действительно детективная.  Когда я стала внимательно разбирать семейные фотографии, сканировать их и реставрировать по своим возможностям, ко мне снова вернулась мысль о квартире, о той,  где жила семья моей мамы в Минске, и откуда они должны были выехать в связи с арестом отца мамы, Адама Юрьевича Мицкевича.  Собственно, не только о квартире, но и о самом доме, который – как мне говорила бабушка, сохранился во время войны, в то время, как Минск был практически полностью разрушен.  И стала я думать, что может быть, кто-нибудь может что-нибудь знать о судьбе дома, и у кого-то сохранились старые фотографии.
Я знала, что дом был в составе кооператива сотрудников Минского университета, и я задала вопрос в своем блоге в ЖЖ об этом кооперативе.  А вдруг?  Но никто не откликнулся, уж не говоря о том, что у меня не слишком много френдов в ЖЖ, поскольку я не так уж часто там появляюсь.
Тут я стала рыться в сети на белорусских сайтах.  Зашла как-то случайно на сайт "Минск – старый и новый"  и послала туда письмо с вопросом.  Мне откликнулся Владимир Воложинский; он пытался найти местоположение этого кооператива, однако безрезультатно.  Находил кое-что рядом, тоже очень интересные воспоминания, но не то – к примеру, о кооперативе Коммунар-Просветитель, что, кстати, позже дало мне возможность продвинуться в моих поисках.  Владимир даже  побывал в архиве, оказалось, что жилищных товариществ в то время в Минске было более 50-ти.  Не было никакой возможности просматривать все материалы.

Я пыталась собрать больше деталей о жизни маминой семьи в этом доме, упомянула дедушкиного брата Игнатия ("дядьку Игнася"), который жил на том же этаже, в квартире напротив.  Вспомнила также и об их родстве с Якубом Коласом, народным поэтом Белоруссии, он был очень близок с Игнатием, как я позже узнала. Да, вот тут на фотографии, что я поставила, несколько братьев Мицкевичей: слева Адам и Игнась, а крайний справа - Костусь.

Владимир очень старался мне помочь, и связался с музеем Якуба Коласа в Минске, и с внучкой Коласа Верой Мицкевич, которая тоже заинтересовалась забытыми страницами из жизни родственников ее деда (собственно, и ее родственников тоже).  Вначале я переписывалась с Верой через Владимира, позже мы стали общаться непосредственно.  Я поначалу стеснялась с ней переписываться, поскольку все письма к Владимиру она писала на белорусском языке, и я опасалась, что она не захочет общаться по-русски.  Но нет – у нее оказался прекрасный русский язык, и наше дальнейшее общение происходило по-русски. 

Многое, что она мне сообщила,  было для меня как  открытие белых пятен на биографии семьи.  Уточнили родство с Якубом Коласом (Константином Михайловичем Мицкевич); он был троюродным братом моей мамы: ее дед и бабушка Коласа были родные брат и сестра.  Ну а Вера, его внучка, мне стала четвероюродной племянницей.  Кроме того, обнаружились еще родственники, и сейчас живущие в Николаевщине, родине моего деда, Адама Юрьевича.  Вера также прислала и родословную со стороны Адама, хотя, к сожалению, без годов жизни, но я надеюсь, что мы это как-нибудь вскоре восполним.

Хотя Адам и Игнатий Мицкевичи были Коласу дядьями, однако он был младше Игнася (с которым он был особенно близок) всего лишь на 6 лет. Вера прислала скан  некролога Игнатия, написанного в 1949 году.  Оттуда я узнала, что кооператив находился на Белорусской улице.  Владимир прислал аэрофотосъемку того района 1941 года, и план этого района.  Однако как я могла догадаться, где конкретно находился этот участок?  И наконец, из записей Леонида Бирули, племянника моего деда, выяснили, что кооператив называлса “Искра” и адрес его был – Белорусская улица, дом 4.

Тем временем у нас с Верой Мицкевич продолжалась оживленная переписка; кроме родословной я получила фотографии Коласа и его семьи и целый ряд воспоминаний белоруссов, бывших с моим дедом в ссылке - как, например, "Эпизоды" Ефима Кипеля, изданную в Нью-Йорке, а также сборник "Белоруссия между восходом и закатом".  Адама Юрьевича арестовали по так называемому Белорусскому делу, и после года тюрьмы его отправили в ссылку в город Малмыж Вятской области.  А я в свою очередь отправила в Минск все воспоминания мамы о жизни в Минске и в Малмыже, а также много отсканированных фотографий.

Но и это еще не все.  Буквально несколько дней назад получаю весточку от Веры и скопированные ею страницы воспоминаний  Нэлли Абрамовны Лурье, заслуженной учительницы Белоруссии, которая – о, чудо! – жила как раз в этом кооперативе (она называет его кооперативом научных работников) и дала довольно подробное его описание, ввиду чего мне даже удалось теперь локализовать его местоположение на плане Минска.  Судя по воспоминаниям, Нэлли была моложе мамы лет на 9, да и переехали они в кооператив, когда ей было года 3-4, т.е. они стали там жить чуть ли не после того, как семья моей мамы уже выехала.

Да, итак процитируем Нэлли Абрамовну:

…И хотя на вопрос, где мы живем, ответ был : “На Ляхавцах”, наш маленький кооперативный поселок для научных работников на Белорусской, 4, был только островком этого района.  В поселке были верхние и нижние ворота.  Выходили из нижних ворот, и попадали на малюсенькую площадь, где сходилось несколько улиц.  Направо шла Белорусская.  Как раз напротив наших ворот – два небольших магазинчика.

Если стать правым боком к магазинчикам, а левым – к нашим воротам, то направо пойдет Первомайская улица, а прямо перед нами, вверх, до улицы Кирова,  поднимается улица Лекерта…

... Вернемся в поселок и пройдем по узким деревянным тротуарам до верхних ворот.  Слева – сетчатый забор, отделяющий дома, обсаженные пахучими кустами акации, черемухи и сирени, справа – невысокая горка.  Верхние ворота упираются в небольшой переулок, который приводит к улице Свердлова.  Трамвайной линии до войны не было, а была тихая улочка, Почтовая, идущая вдоль забора нашего кооператива.”
Аэрофото 24 июня 1941 г.
Карта этого района Минска
Аэрофото 1944 год

Ну вот на карте я покрасила зеленым цветом предполагаемый участок кооператива Искра, а звездочками  - желтой и красной – пометила нижние и верхние ворота (предположительно).  А где находились магазинчики – помечено красной линией.

Спасибо Нэлли Абрамовне!  Казалось бы, что там воспоминания, кому они могут быть интересны (разве что самым близким!), кто-то иронически посмеется, кто-то позлословит...  Но вот попали они ко мне в руки, и сижу, вычитываю каждое слово.  На белорусском языке, не так уж легко читать, но когда привыкаешь – то и перестаешь замечать, что язык – не русский.

Но и это еще не все, небольшой добавочек, небольшой штрих к этой странице.  О другом доме, но расположенном, как оказалось, совсем рядом, и который имеет приблизительно ту же судьбу, что и дома кооператива “Искра”.  В одном из своих первых писем Владимир Воложинский прислал мне кусочек плана Минска и аэрофотосъемку этого же района, поскольку он нашел упоминание о кооперативе, построенном для местной интеллигенции.  Вот некоторые выдержки из воспоминаний об этом строении.

 

“Был построен в 1934 году “на паях” (позже назвали бы кооперативным).  Точный адрес был Свердловская, 73.  Это – на спуске со Свердловской на Белорусскую, теперь на этом месте находится Технологический Университет.  В доме было 4 этажа, 6 подъездов (по некоторым воспоминаниям – 7), по две трехкомнатные квартиры на каждом этаже, все одинаковой планировки.  В доме жила интеллигенция – писатели, ученые, врачи и другие: Чорный, Крапива,  Александрович, директор 9 школы Гальчук, Стефанович, Каташук, Пецольд.  Рядом двор, сараи, сад, спортплощадка, летняя сцена.  На Свердловскую, что теперь  Свердлова, дом выходил торцом, и на нем было написано: “Просветитель-Коммунар 1934” (или “Дом Просветитель-Коммунар 1934”)”

Оказалось, о том же доме вспоминает и Нэлли Абрамовна Лурье:  “Позже за садом, около его левой ограды, появился большой каменный дом для работников просвещения, выходящий торцом на улицу Свердлова.  Название дома было вполне в духе времени: “Коммунар-просветитель”.  Теперь, наверное, такое название вызвало бы только смех.

В первые дни войны на этот мирный дом был сброшен целый град бомб, и десятки людей сгинули под его обломками...”

 

Так вот это упоминание Коммунара-Просветителя  подтвердило правоту моего определения месторасположения кооператива научных работников – дом Коммунар-Просветитель хорошо виден на всех аэрофотосъемках, а “наши” дома располагались непосредственно рядом, т.е. именно там, как описала Нэлли Абрамовна, на том участке, который я закрасила зеленым цветом на плане города.

А вот еще один кусочек из воспоминаний дочери Кузьмы Чорного (кстати, Кузьма Чорный – известный белорусский писатель, создатель белорусского романа):

“В 1934 году на улице Свердлова, недалеко от современной Ульяновской, был построен четырех-пятиэтажный дом “Просветитель Коммунар”.  Тогда это называлось “дом на паях”, в советское время такие дома стали называть кооперативными.  Мы жили в четвертом подъезде, на четвертом этаже...
Около нашего дома был большой сад, и взрослые копали там окопы.  Вспоминаю, что к отцу пришел Кондрат Крапива...

24 июня начали бомбить Минск.  Взрослые сначала прятали детей в окопах, а потом уже и сами прятались.  Одна из первых бомб попала в наш дом, разбомбила 1-й подъезд.  Под развалинами остались люди.  Взрослые стали их спасать, разбирать завалы.  Когда отец с кем-то выносил кого-то на носилках, рухнула еще одна стена и засыпала тех, кто откапывал первых жертв...

В 1944 году вернулись в Минск.  Как только вышли с поезда, так первое, что увидели – наш балкон, а на нем – зеленые горшки.  Отец очень любил цветы и высаживал их в тех горшках.  От нашего дома остались две стены...  и балкон с горшками....  Весь город был разрушен...”

 

Да, это как раз и было рядом с кооперативом Искра – Воложинский присылал мне кадры аэрофотосъеми дважды: раз именно с этим домом, а второй – уже весь район Белорусской-Свердлова, пошире.  Он хорошо виден на кадре, на одном – целый, а на другом – уже разрушенный.    Такая была судьба минчан буквально в первые дни войны.

И наконец – о, чудо!  Я была уверена, что – хотя дом и пережил войну – но потом, несомненно, был снесен, поскольку на современной карте Минска на месте этого участка я увидела здания посольств, а также комплекс строений Технического Университета.  И вдруг я получаю от Веры фотографии двух домов, когда-то принадлежащих кооперативу Искра, в одном из которых и жила моя мама!

 

Ульяновская улица, дом номер 29
Ульяновская улица, дом номер 25


Вдобавок еще несколько строк.

Лурье в своих воспоминаниях называет этот дом «большой» или «трехэтажный».  Свой - (номер 25)  - «двухэтажный».  Он такой тоже был один.  По воспоминаниям Лурье и мамы там жила семья Лойко с детьми; старший, Юрка, был сверстником и товарищем мамы, а младший, Темка (а назвали его Тиберий, так как отец был специалистом по древней истории) был – позже - в компании Нэлли Лурье.  Кстати, в мамины времена он был еще совсем маленьким, не более года-полутора.  Еще был и средний сын с не менее экзотическом именем, но мама его (имя) на помнит.  В общем, в описании домов у мамы и Нэлли Лурье нет никаких разногласий.  Двухэтажный был ближе к нижним воротам, трехэтажный – повыше и дальше, и стояли они перпендикулярно друг к другу.  А что касается той части участка, который простирался от этих домов в сторону Почтовой улицы, то там уже был конец кооператива, и домов больше не было, тем более, таких больших.  Впрочем, на плане это очень хорошо видно.

Кроме этих домов и дома Сверчинского (стоящего на середине пути между домами 25 и 29 по нынешней нумерации), в кооперативе еще были коттеджи, по типу европейских таунхаузов, с квартирами на два этажа.  В одной из таких квартир жила семья Жени Коноплина, маминого товарища.  Они вместе брали уроки немецкого языка. Он был немного старше мамы, а его одноклассником был Жора Богино, сын известного минского настройщика роялей.  Много позже, в 1956 году, на отдыхе в Костромской области, мы неожиданно познакомились с Богино, и тогда и выяснилось мамино с Жорой почти знакомство; в детстве им познакомиться не пришлось.  У Жоры дочь Светлана и сын Константин.

Так вот я и нашла этот дом. Не знаю точно, в каком году он был построен, но прежде, чем там поселиться, вся квартира была оплачена.

На каждой площадке было по две квартиры; все они были трехкомнатные. У моего дедушки была квартира в том подъезде, что ближе к меньшему дому; она была четырехкомнатная – на одну комнату больше за счет соседней квартиры.  Напротив на площадке была квартира Игнатия; она была торцевая.  И это было их единственное (и последнее) собственное жилье.  Бабушка Лариса вспоминала спустя годы с таким мечтательным выражением:  там было 4 комнаты; две на одну сторону дома, две – на другую, два балкона, и очень красивые венецианские окна.  А во всех комнатах были чудесные печки-голландки, такие особенные, герметические – у них можно было очень скоро закрыть трубу, и они медленно догорали и долго держали тепло.  Такой был чудесный воздух в комнатах.

У всех жильцов было по 2-3 яблони из сада – знаменитые антоновки.  Зимой их хранили в подвале в кладовке – каждому была выделено помещение в подвале.  Аромат стоял – необычайный!

Мама очень не любит вспоминать это время, и я собираю информацию буквально по крошкам, а также и от других людей, которые мне иногда встречаются.  А, кстати, у Владимира Воложинского на его сайте есть тоже фото этих домов, и как раз дом  29 снят с обеих сторон, и вот с другой стороны как раз и есть балконы, которые вспоминает мама.

На этом, наверное, можно и поставить точку, разве что при случае, оказавшись в Минске, попытаться зайти в квартиру.